Этические принципы и теории

Не случайно третья формулировка категорического императива Канта строго запрещает рассматривать и использовать других людей как средство для достижения собственных (пусть самых высоких и общественно значи­мых) целей. Человек не может в принципе рассматриваться как инстру­мент для социальной деятельности, но сам есть целый мир со своими це­лями, которые не менее ценны, чем все остальные. Никто не имеет права управлять (манипулировать) другим как орудием ни от своего имени, ни от имени общества. Эта формулировка категорического императива фак­тически запрещает использовать дурные средства для достижения сколь угодно великой цели, ибо оправдывать такое использование было бы рав­носильно оправданию дурного поступка в отношении каких-то людей той целью, ради которой он совершается. Тем самым эти люди рассматрива­лись бы как вспомогательное средство ради достижения некоей цели. Даже простое небрежение интересами других при деятельности, направленной на великую цель ("лес рубят — щепки летят"), есть по сути выражение инструментального отношения к другим людям, запрещаемого третьей формулировкой категорического императива.

Надо еще подчеркнуть, что в отличие от рассмотренных античных эти­ческих систем, где центр тяжести лежит в достижении определенного со­стояния души, которое может считаться счастливым или добродетель­ным, категорический императив ставит акцент на конкретном действии, на оценке поступка через категорию морального долга.

Этическая система Канта, вся его концепция этики содержит ту суще­ственную истину, что мораль нуждается в опоре на какие-то абсолютные принципы, стоящие выше непосредственных человеческих интересов. Хотя ути­литарная этика тоже оперирует понятием высшего блага, или высшей ценности, эта ценность всего лишь утилитарна, она не выходит за челове­ческие измерения.

Если утилитарная этическая система откровенно корыстна и вынужде­на оправдываться тем, что она опосредованно способствует альтруисти­ческим поступкам, то этика категорического императива требует беско­рыстия практически нечеловеческих масштабов, фактически отказывая субъекту даже в чувстве удовольствия от исполненного долга. Наоборот, утилитарная этика как бы провоцирует использование недоброкачествен­ных средств, поскольку наличие высшей цели, достижение которой обла­дает абсолютной ценностью, предполагает, что от нее нельзя отказаться, даже если ради нее приходится поступаться менее значимыми ценностя­ми. В противном случае это означало бы отказ от высшей ценности ради низших, что есть с позиции утилитаризма безусловно дурной поступок.

Возникает существенный вопрос: возможна ли такая абсолютная цен­ность, достижение которой автоматически исключало бы применение дурных средств! Если абсолютная ценность такова, то проблема оправдания дур­ных средств высокой целью снимается сама собой. Если этическая система принимает в качестве абсолютной такую ценность, которая отвечает при­веденному условию саморазрушения от использования дурных средств, то в такой системе никакие цели не могут оправдывать дурные средства. Цель, состоящая в достижении такого абсолюта, ставила бы перед субъек­том не менее абсолютные требования, чем категорический императив, но при этом указывала бы ему непосредственно ощутимый личный выигрыш.

Итак, мы хотим спроектировать этическую систему, в основе которой лежала бы абсолютная ценность, удовлетворяющая следующим условиям:

- обладание этой ценностью давало бы человеку непосредственно ощу­щаемое удовлетворение;

— эта ценность исключала бы применение дурных средств, поскольку применение таковых действовало бы на нее разрушительно и цен­ность становилась бы недостижимой.

Если бы мы указали такую абсолютную ценность, то основанная на ней этическая система сочетала бы в себе достоинства утилитарных и аб­солютных систем. Тем самым было бы возможно преодолеть их противо­поставление путем своеобразного синтеза.

М.А. Розов предложил принять в качестве абсолютной ценности сохра­нение культурной памяти — сбережение "генофонда" культуры. Дело в том, что каждый человек является участником своеобразной эстафеты, в кото­рой передаются культурные образцы, перенимаемые участниками путем подражания предыдущим. Ущерб, нанесенный каждому, грозит нарушить эстафету в целом и потому угрожает указанной абсолютной ценности. Сохранение памяти культуры невозможно тем самым с помощью дурных средств.

Другие статьи:

Соотношение мышления и речи
На протяжении всей истории психологических исследований мышления и речи проблема связи между ними привлекала к себе повышенное внимание. Предлагаемые ее решения были самыми разными — от полного разделения речи и мышления и рассмотрения их ...

Понятие стресса
В переводе с английского языка слово “стресс” означает “нажим, давление, напряжение”. А энциклопедический словарь [1] дает следующее толкование стресса: “состояние напряжения, возникающее у человека или животного под влиянием сильных возд ...

Общение: определение, предмет и свойства
Существует множество более точных дефиниций общения. Остановимся коротко на некоторых их них, чтобы более четко представлять себе предмет данной работы. Общение можно рассматривать с точки зрения разных гуманитарных наук. Так, в социоло ...