Этические принципы и теории

Вот пример одного из таких тестов: "Считаете ли Вы хорошим делом подсказать на квалификационном или конкурсном экзамене правильный ответ человеку, не способному справиться с заданием?" Ясно, что под­сказка искажает результат экзамена, но в ее основе лежит доброе желание помочь человеку в трудной и важной для него ситуации. Ответ "нет" ха­рактерен для первой этической системы, ответ "да" выдает принадлеж­ность ко второй.

В каждой из двух этических систем есть свои "герои" и "слабаки". "Ге­рой" первой системы откажется подсказывать, даже если в подсказке нуж­дается его близкий друг и такой отказ грозит разрывом дружеских отно­шений. "Слабак" подскажет именно потому, что ему не хватит выдержки поступить в соответствии с велением собственной совести. "Герой" вто­рой системы будет подсказывать с риском быть изгнанным с экзамена, что чревато для него крупными неприятностями. "Слабак" второй систе­мы не рискнет подсказать именно из-за страха понести наказание, но не потому, что считает дурным подсказывать.

Различие между "героем" и "слабаком" в том, что первый стремится не делать зло в силу того, что оно дурно, а второй -- исключительно вследствие страха наказания, т. е. следует не "автоматизму" этической си­стемы, а вынуждающим обстоятельствам. Но само различие добра и зла оба понимают одинаково — по правилам той системы, к которой они оба принадлежат. Представитель первой системы четко ориентирован на бес­пощадную конфронтацию. Представитель второй системы предпочтет ис­кать компромисс со своим противником. (Это очень родственно христиан­скому принципу ненавидеть грех, но быть терпимым к грешнику.)

Кроме экспериментов на оценку допустимости комбинирования добра со злом В. Лефевр использовал тесты, показывающие, насколько испыту­емые признают самоценность компромисса. Один из таких тестов предла­гал человеку представить себя главой группы захвата, призванной освобо­дить пассажирский самолет от террористов. В этом случае надо было выбрать между немедленным открытием огня и переговорами. Представители пер­вой системы безоговорочно предпочитали вооруженные действия, т. е. не­медленную конфронтацию с угонщиками, а те, кто исповедовал вторую систему, как правило, считали нужным попробовать найти компромисс в процессе переговоров.

Из сказанного нельзя сделать однозначный вывод о том, что общество нуждается лишь в представителях какой-то одной моральной системы. Ре­альное общество нуждается в определенной пропорции тех и других — в тех, кто поддерживает моральный климат сотрудничества, и в тех, кто четко реагирует на опасность. У А. Куприна в рассказе "Суламифь" приво­дится апокриф о суде царя Соломона. К царю приходят два брата, претен­дующие на имущество скончавшегося отца. Царь предлагает им странное состязание в стрельбе из лука: кто точнее попадет в труп отца. Один из братьев стрелять отказался, и наследство царь присудил ему. Второго же, стрелявшего, брата царь взял на службу в свою стражу.

Сама способность морального поведения по сути дела зиждется на при­сущей человеку свободе. Если бы человек не обладал свободой, если пос­ледняя не входила бы в онтологическую сущность человека, то он не мог бы быть субъектом поступка. Собственно, и совершить поступок можно лишь при условии, когда поступающий свободно выбирает между различ­ными вариантами своих действий.

Очевидно понимание свободы как потенциальной способности чело­века к свободному выбору любой альтернативы, не запрещаемой природ­ными законами. В этом случае осуществление дурного или хорошего выбора равно ограничивает человеческую свободу и снимает возможность дальней­шего выбора. Таким ограничителем оказывается, в частности, моральный закон, предъявляющий к субъекту категорические требования. Свобода и моральный закон оказываются в определенном смысле несовместимыми. Принятие требований морального закона отбирает у человека свободу дур­ного выбора. Закон оказывается фактором, детерминирующим поведение.

Выход из этой контроверзы многие мыслители (в их числе и Н. Бердя­ев) усматривают в том, что человеку дается исходная свобода, чтобы осу­ществить моральный выбор и тут же отказаться от этой свободы ради высшего блага. В религиозных категориях эту точку зрения можно выразить так: Бог создал человека свободным, ожидая от него, что тот использует возможность свободного выбора для того, чтобы возвратиться к Богу. В основе данного заключения лежит моральное учение св. Фомы, основан­ное на понятии ценностно-ориентированной свободы. Впоследствии У. Оккам заменил его понятием ценностно-безразличной свободы, которое и вошло в современную философскую традицию. Свобода в первом смысле одновременно принадлежит к сфере воли и сфере разума. Ценно­стно-безразличная свобода не связана ни со способностью различения добра и зла, ни с естественной склонностью к добру и истине.

Другие статьи:

Правовая регламентация профессиональной деятельности юриста.
Правоприменительная деятельность работников государствен­но-правовых структур разного должностного положения, довольно четко регламентирована. Отступление от своих служебных обязанностей, на­рушение юристом должностных полномочий рассматр ...

Причины появления и развития тревожности у детей.
Среди причин, вызывающих детскую тревожность, на первом месте, по мнению Е. Савиной – это неправильное воспитание и неблагоприятные отношения ребенка с родителями, особенно с матерью. Так отвержение, неприятие матерью ребенка вызывает у н ...

Социальные мотивы
Закономерность выделения социальных мотивов в особую группу связана с тем, что цели, на которые направлены побуждаемые этими мотивами действия, могут быть осуществлены лишь во взаимодействии с другими людьми. Не требует особых доказательс ...